Неточные совпадения
Самгин снял шляпу, поправил очки, оглянулся: у окна, раскаленного солнцем, — широкий кожаный диван, пред ним, на полу, — старая, истоптанная
шкура белого
медведя, в углу — шкаф для платья с зеркалом во всю величину двери; у стены — два кожаных кресла и маленький, круглый стол, а на нем графин воды, стакан.
Когда нянька мрачно повторяла слова
медведя: «Скрипи, скрипи, нога липовая; я по селам шел, по деревне шел, все бабы спят, одна баба не спит, на моей
шкуре сидит, мое мясо варит, мою шерстку прядет» и т. д.; когда
медведь входил, наконец, в избу и готовился схватить похитителя своей ноги, ребенок не выдерживал: он с трепетом и визгом бросался на руки к няне; у него брызжут слезы испуга, и вместе хохочет он от радости, что он не в когтях у зверя, а на лежанке, подле няни.
Чего тут только не было: порожний мешок из-под муки, 2 старенькие рубашки, свиток тонких ремней, пучок веревок, старые унты, гильзы от ружья, пороховница, свинец, коробочка с капсулями, полотнище палатки, козья
шкура, кусок кирпичного чая вместе с листовым табаком, банка из-под консервов, шило, маленький топор, жестяная коробочка, спички, кремень, огниво, трут, смолье для растопок, береста, еще какая-то баночка, кружка, маленький котелок, туземный кривой ножик, жильные нитки, 2 иголки, пустая катушка, какая-то сухая трава, кабанья желчь, зубы и когти
медведя, копытца кабарги и рысьи кости, нанизанные на веревочку 2 медные пуговицы и множество разного хлама.
Маша смотрела на него с изумлением и перевела слова его Кирилу Петровичу. Кирила Петрович ничего не отвечал, велел вытащить
медведя и снять с него
шкуру; потом, обратясь к своим людям, сказал: «Каков молодец! не струсил, ей-богу, не струсил». С той минуты он Дефоржа полюбил и не думал уж его пробовать.
Наконец, мы попали в коридор более чистый и светлый, с ковром, и вошли в большой кабинет, ярко освещенный, с
шкурой белого
медведя на полу.
— У нас, говорит, это не покойник, а
медведь в гробу-то!» — «Как
медведь?» — заглянул в гроб, видит —
шкура содрана с
медведя, обернут он, как следует, в саван, лежит словно бы и человек.
Прибавьте к этому макартовскую голую красавицу на стене, великолепную
шкуру белого
медведя на полу и несколько безделушек на письменном столе — вот и все.
Белугин (язвительно, но с легким оттенком сомнения в справедливости своих собственных слов). Ну, это еще как удастся бороды-то трепать! Эва! не убивши еще
медведя, уж
шкуру продает!.. только чудо, право!
Учительница Скобочкина нарядилась медведицею, то есть попросту накинула на плечи медвежью
шкуру, а голову
медведя положила на свою, как шлем, сверх обыкновенной полумаски.
Впереди в светло-голубых кафтанах с белыми ширинками через плечо ехали верхами двое дружек; позади их в небольших санках вез икону малолетний брат невесты, которая вместе с отцом своим ехала в выкрашенных малиновою краскою санях, обитых внутри кармазинною объярью; под ногами у них подостлана была
шкура белого
медведя, а конская упряжь украшена множеством лисьих хвостов.
Правда, не следовало бы продавать
шкуру еще не убитого
медведя; ведь пока я — еще не бог знает какой великий художник…
Кроме этих внешних достоинств, он любил меня украшать и внутренними, нравственными качествами; так, например, припишет мне храбрость неимоверную в рассказе такого рода, что раз будто бы мы ехали с ним ночью и встретили
медведя, и он, испугавшись, сказал: «Барин, я пущу лошадей», а я ему на это сказал: «Подержи немного, жалко медвежьей
шкуры», и убил
медведя из пистолета, тогда как я в жизнь свою воробья не застреливал.
Сижу на
шкуре белого
медведя, он стоит.
Медведь этот был очень велик и на нем прекрасная черная
шкура.
Орочи также сообщили мне один из их многочисленных предрассудков, а именно: ножом, которым хоть раз пришлось снимать
шкуру с сивуча, нельзя резать мясо
медведя и вообще брать его с собой на охоту не следует. Лучше всего такой нож бросить в море.
Чжан-Бао остался на месте охоты, чтобы снять с
медведя шкуру, пока он еще не окоченел. На обратном пути я встретил удэхейца Ваника Камедичи и рассказал ему о случившемся.
Эта гостиная заинтересовала его. Он с любопытством ждал выхода хозяина из узенькой двери, оклеенной также обоями, еле заметной между двумя горшками растений. Собаки обнюхивали гостя. Сенбернар поглядел на него грустными и простоватыми глазами и лег под тростниковый стол на
шкуру белого
медведя.